Не раскрылся парашют у солдата – Момент гибели десантника из-за нераскрывшегося парашюта попал на видео
В Хабаровске при десантировании с парашютом погиб военнослужащий (ВИДЕО)
Очередная трагедия произошла в минувшие выходные в одной из военных частей Хабаровска. Во время тренировочного прыжка с парашютом погиб военнослужащий. В первых сообщениях говорилось о том, что погиб призывник из Якутии, однако AmurMedia удалось выяснить, что погибший был призван из другого региона.
«После того как в социальных сетях появилась информация, что во время тренировочного прыжка с парашютом в одной из войсковых частей Хабаровска погиб военнослужащий службы по призыву из Республики Саха (Якутия), мы, разумеется, заинтересовались этим трагическим сообщением. Факт гибели солдата-срочника мне подтвердил непосредственно заместитель командира воинской части в личной беседе. Солдат погиб действительно во время тренировочного прыжка с парашютом. Причина мне неизвестна. Информация же, что солдат призывался из Якутии, не подтвердилась», — сообщил куратор по работе с военнослужащими представительства республики Саха (Якутия) в Хабаровске Петр Бурнашев.
Получить официальную информацию по поводу произошедшего и перспектив расследования инцидента журналистам не удалось. Представитель прокуратуры Восточного военного округа Сергей Голоднев бросил трубку, узнав, что именно хотят знать СМИ. Ответов на официальные запросы из военной прокуратуры пока не дали.
Как предполагает «Востокмедиа», речь идет о гибели солдата срочной службы 14-й бригады воздушно-десантных войск. Подразделение дислоцируется в Волочаевском городке.
Издание DVhab уточняет, что погибшему срочнику было 20 лет. Служить в десантные войска погибший, по данным портала, приехал из Алтая.
Судя по попавшему в соцсети видео, при десантировании у одного из военнослужащих не раскрылся парашют. Почему он не воспользовался запасным, сказать затруднительно. Помочь солдату было невозможно, хотя сослуживцы пытались докричаться до него с земли.
Источник из ВВО сообщил DVhab, что по факту гибели военнослужащего работает специальная комиссия и следственный отдел прокуратуры.
В начале февраля в Хабаровском крае произошло еще одно трагическое происшествие с участием военнослужащих. В пункте обогрева воспламенились пары жидкости для растопки. «Два военнослужащих по призыву получили значительные ожоги», — цитирует Русская служба BBC сообщение пресс-службы Восточного военного округа. Один из солдат скончался от отравления продуктами горения, другой был доставлен в военный госпиталь.
На следующий день стало известно, что второй пострадавший не выжил, передавала «Губерния». Штаб Восточного военного округа и представители военно-следственного отдела по Хабаровскому гарнизону начали проверку.
www.newsru.com
Десантные истории. У солдата не раскрылся парашют, он приземлился на купол своего командира…
В военное училище попал обманом
Владимир Петрович родился в 1952 году. С детства мечтал поступить в военное училище – грезил об офицерских погонах. Но вот мать была категорически против: совсем недавно закончилась война, которая унесла жизни ее первого мужа и брата, и она боялась за сына. Но помешать его выбору так и не смогла.
В 1971 году Владимир Дудко уехал из Белоруссии, где семья тогда жила, на Урал — проходить срочную службу в 12-м Управлении Минобороны. Тогда о поступлении в военное училище он задумался уже всерьез.
— Стоял выбор: идти в ВДВ или военно-транспортную авиацию. У нас в части было много списанных летчиков, они меня отговорили летать – сказали, что быстро потеряю здоровье. В итоге выбор пал на Рязанское десантное училище, — рассказал Дудко.
Но вот незадача: для поступления нужны были документы, которые остались дома. Зная, что мать ни за что не вышлет их, если узнает, дл чего они нужны, Владимир Петрович пошел на хитрость. Написал матери, что собирается переводиться в часть к ней поближе, осталось только пройти курсы, для которых нужны его свидетельство о рождении и диплом. Получив бумаги, Владимир Петрович отправился в Рязань, сдал экзамены и поступил в училище. Когда в первый курсантский отпуск он приехал домой, и правда открылась, мать плакала и уговаривала бросить учебу. Но 21-летний Владимир оставался непреклонен. И оказался прав – впереди его ждала хоть и опасная, но очень насыщенная и интересная служба.
Подвиг командира
После училища лейтенант Дудко отправился служить в Белоруссию в витебскую дивизию. В 1978 году в январе Советский Союз решил показать НАТО крупные военные учения. В том числе, одним из элементов была выброска воздушного десанта.
— Сейчас и во все времена парашютисты-десантники прыгали в два потока – в левую и правую дверь самолета. В хвост не прыгали, потому что рвется стабилизирующий парашют, быстро выходя из строя. Но тогда выброску решили проводить и из хвоста самолета, при этом машины летели звеньями и очень близко. Когда мы выпрыгнули, земли не было видно – все в куполах парашютов, — рассказывает Владимир Петрович.
И тут в воздухе случилось ЧП: одного из солдат воздушным потоком забросило на купол Дудко.
— Если в воздухе с кем-то что-то случается, все начинают ему кричать. Я услышал крик, посмотрел по сторонам – вроде все нормально. Но когда взглянул наверх, то увидел, что с моего купола торчат чьи-то ноги. Ситуация поправимая, но солдат растерялся и пролез под мой купол, спутал парашюты. В итоге мы оба «посвистели» вниз, — вспоминает Владимир Петрович.
Когда до земли оставалось около 100-150 метров, Дудко изловчился, схватил солдата и, держа его за стропы, открыл свой запасной парашют. Посадка получилась жесткой несмотря на приземление в снег: солдат отбил ноги, ему выбило зубы. Благо, недалеко были санитары, которые помогли бедняге. Владимиру Петровичу тоже досталось: стропами обожгло лицо и шею. Но надо было выполнять задание и лейтенант отказался от медпомощи, побежав на сборный пункт. Только там ему оказали первую помощь.
История прогремела на всю страну – обоим ее участникам почти сразу после случившегося утроили встречу с журналистами.
— Это во всех газетах было и на телевидении. Даже «Юный натуралист» о нас написал, — смеется Дудко.
Владимиру Петровичу вручили тогда медаль «За отличие в военной службе» 1 степени, а спасенному им ефрейтору дали 10 суток отпуска. Дудко не забывал солдата – впоследствии приезжал к нему в гости в Московскую область.
Засада в Афганистане
— В декабре 1979 года нас подняли по полной тревоге. Мы вышли в район сосредоточения, туда нам подвезли боеприпасы. Уже тогда мы поняли, что это неспроста. За этим последовал марш и перелет. Мы спрашивали у командира батальона, куда летим – тот отвечал, что «туда, где тепло». Так мы оказались в Афганистане, — рассказывает Владимир Петрович.
Рота, которой командовал Дудко, высаживалась на перевалах – задачей было не дать никому через них пройти. За все время из его подразделения никто не погиб – Владимир Петрович этим очень гордится. Хотя были ситуации, когда жизнь солдат висела на волоске.
— Однажды мы шли через кишлак и нам устроили засаду: как только вышли на центральную площадь, начался обстрел. Мы тут же попрятались. В это время вокруг нас летали боевые вертолеты, я связался с пилотами и обозначил наше место дымом. Начали сбрасывать бомбы, одну за другой, до тех пор, пока противник не выбросил белые флаги. В радиусе 100 – 150 метров все разворотили. Во время обстрела в ногу ранили нашего разведчика – мы быстро погрузили его на санитарный вертолет и отправили к медикам. Если бы не авиация, не спасли бы, — вспоминает Владимир Петрович.
Впереди у него была еще служба в Анголе, где он был специалистом по подготовке коммандос в кубинской бригаде специального назначения, Чечня и несколько лет службы в составе российского батальона ООН. В 1993 году он занимался выводом 104-й дивизии ВДВ в Ульяновск и в итоге так и остался жить в нашем городе. Каждая из этих вех в биографии Владимира Петровича заслуживает отдельного рассказа, и мы к ним еще обязательно вернемся.
Фото предоставлены Владимиром Дудко
Парашют не раскрылся, но жив остался. Подготовка парашютистов.
«Утром 20 октября эшелон прибыл на станцию Котельнич. Здесь нас встретили представители командования 6-го ВДК и его подразделений. Меня направили в 13-ю воздушно-десантную бригаду, в 1-й батальон.Поскольку я прошел парашютную подготовку при Свердловском аэроклубе, то меня назначили инструктором-укладчиком парашютов 1-й стрелковой роты, а вскоре присвоили звание старшего сержанта.
Следует заметить, что с кадрами парашютно-десантной службы в то время было очень трудно, в большинстве подразделений эту службу (ПДС) возглавляли старшие сержанты, окончившие краткосрочные курсы инструкторов и имевшие всего по 15-20 прыжков.
Через некоторое время они стали младшими лейтенантами. Пишущий эти строки был в числе таких специалистов и все годы войны в качестве инструктора парашютной подготовки принимал участие в обучении многих подразделений ВДВ.
В то время в ВДВ использовались парашюты ПД-6. Это парашют системы Ирвинга (американского конструктора — изобретателя ранца с сотами для укладки строп) с круглым куполом и полюсным отверстием в центре для смягчения динамического удара при раскрытии и для устойчивости парашюта в воздухе.
В отличие от тренировочных парашютов ПТ-1 и ПТ-2 купол ПД-6 изготовлялся не из натурального шелка, а из перкаля — хлопчатобумажной, плотной, прочной и легкой ткани с перкалевыми же стропами.
Прочность на разрыв каждой стропы до 160 килограммов, а строп в парашюте 32. В каждом подразделении бригады было по 2-3 учебных парашюта.
13-я воздушно-десантная бригада расположилась в г. Ногинске. Наш 1-й стрелковый батальон — в здании школы им. Короленко, в центре города. Штаб бригады и часть подразделений — в поселке Глухово. Штаб корпуса также был в центре города.
В конце декабря (или начале января?) проводились первые парашютные прыжки с самолетов ТБ-3. Настроение у солдат разное. В роте служат люди в возрасте 18-40 лет, среди них были богатыри с русским боевым духом, но были и бойцы с разными недугами, в том числе и сердечники. Медицинских комиссий в то время не было.
Выстроит старшина роту и скомандует: «Кто нездоров или жалуется на болезни и отказывается прыгать, — выходи!» (Старшина Трошин сам страшно боялся прыгать.) Тех, кто выходит из строя, осматривает врач. Как правило, все оказывались готовыми к прыжкам. Приказ был: прыгать всем!
В нашей роте был трагикомичный случай. Красноармеец А. Иванов (фамилия изменена, израненный, он вернулся домой инвалидом; он единственный из роты, кого я встретил после войны) очень боялся прыгать. Во время первой попытки он не смог преодолеть страха, и выпускающие привезли его обратно на аэродром.
Естественно, личный состав роты горячо обсуждал это происшествие с легким юмором (они-то прыгнули!). С Ивановым был серьезный разговор комбата. Он официально приказал ему совершить прыжок.
Через несколько дней, уложив парашюты, я и Иванов прибыли на аэродром. Приготовили парашюты и стали ждать очередного рейса самолета. Мой спутник попросился «до ветру» и преспокойно удрал. На следующий раз был получен приказ командира бригады.
На аэродроме в нашей компании был и комиссар роты старший политрук Н. Факидов. Сбежать с аэродрома нашему спутнику не удалось.
В момент посадки в ТБ-3 под самолетом оказался генерал — командир корпуса. Комиссар доложил ему о наших намерениях. Генерал слегка пожурил Иванова и приказал обязательно совершить прыжок.
Мы разместились в кабине штурмана на трех креслах (в ТБ-3 она не меньше комнаты площадью 8-10 м2). Взлетели, вместе с комиссаром спокойно показывали нашему спутнику город, над которым полетали, школу, где мы живем, леса и поля, где обычно проходят занятия по тактике. Наконец нам дали сигнал приготовиться к прыжку.
Из кабины нам нужно было пройти узким проходом между двумя раскрытыми трапными люками. Комиссар шел впереди, а я позади Иванова. Как только он увидел открытые люки, он ухватился за боковые трубчатые стойки, и нашей силы не хватило, чтобы сдвинуть его с места. Пришлось нам прыгать без нашего горемычного солдата.
Через несколько дней уже без моего участия Иванова выбросили из хвостового люка, но перед этим он выдернул кольца главного и запасного парашютов. Выпускающие сложили купола, закрепили их резинками и выбросили горемычного парашютиста в люк. Оба купола раскрылись, и он благополучно приземлился. Радость Иванова была неописуема, и в дальнейшем он прыгал нормально.
Ещё один, но уже более трагический случай, закончившийся вполне благополучно. Парашют ПД-6 ручного раскрытия. Для страховки раскрытия было придумано следующее приспособление: за вытяжной трос ранца парашюта около шпильки верхнего люверса цеплялся карабин с привязанной к нему 5-7-метровой веревкой (фалой). Другой конец веревки находился в руках выпускающего.
После того, как парашютист оказывался в воздухе, выпускающий дергал веревку, а вместе с ней вытяжной трос, шпильки выходили из люверсов, и ранец раскрывался. Затем выскакивал вытяжной парашютик и вытягивал основной купол. С такой системой страховки были выполнены все первые и последующие прыжки из самолета ТБ-3.
Так вот, в тот день прыгал не наш батальон, а я дежурил на площадке приземления. Из очередного корабля стали вываливаться парашютисты, вспыхивали купола, но вот у одного из них ранец парашюта не раскрылся, и он падал с огромной скоростью. Было ясно, что наше приспособление не сработало, а точнее, либо выпускающий из рук веревку выпустил, либо она перетерлась и оборвалась у карабина.
Человек ударился о землю, как от взрыва взвился конус снега, и всё смолкло. Мы бросились к месту падения. Каково же было наше изумление, когда мы увидели лежащего на спине, совершенно неподвижного, но живого человека.
Увидев нас, он попытался встать, но все, кто был у воронки, закричали, чтобы он лежал. Подбежавшие санитары уложили пострадавшего на носилки и унесли в санитарную машину.
Через несколько дней пострадавший явился в подразделение абсолютно невредимым, но в дальнейшем его все же отчислили из ВДВ. Объясняется этот счастливый случай тем, что парашютист попал в воронку от крупной авиабомбы, заполненную снегом. Площадь для приземления была опытным полигоном для бомбометания.
Весной 1942 г. на весь состав были получены специальные десантные парашюты, изобретенные и сконструированные советскими инженерами — ПД-41. Они обеспечивали ручное и принудительное раскрытие.
Началось освоение нового парашюта. Появилось и новое транспортное средство — самолет Ли-2 (Дуглас-3). Впервые в практике 6-го ВДК начались прыжки с оружием.
К сожалению, как и во всяком новом деле, не обошлось без происшествий. Весной 1942 г. в нашу роту пришел из госпиталя сержант В. Смирнов. Он был в одной из бригад, принимавших участие в боевых операциях. Он, а также десятка два опытных бойцов были определены на первый прыжок с оружием с самолета Ли-2.
Техника прыжков с этого самолета была следующей: по обеим сторонам вдоль фюзеляжа были расположены откидные сидения на 20 человек с каждой стороны, сверху проходил трос, за который зацеплялись карабины вытяжных фал, парашютисты сидели лицом к центру самолета.
По команде штурмана (длинный звук сирены) парашютисты вставали с мест, цепляли карабины за трос и поворачивались в сторону двери, расположенной в хвостовой части самолета.
По команде: «Пошел» (частые гудки сирены) выпускающие открывали двери с обеих сторон, стоящие впереди прыгали, остальные продвигали карабины по тросам; для уменьшения рассеивания бойцы должны были покидать самолет буквально затылок в затылок, а по времени через 10-15 секунд.
Правильность закрепления и захвата карабинов при продвижении контролировалась инструкторами — выпускающими или, как их тогда не без основания называли, «вышибалами». В случае со Смирновым все было сделано правильно, но при раскрытии купол его парашюта запутался с куполом прыгавшего с правой стороны.
Запасных парашютов не было (боевой вариант прыжка), в результате погибли оба. Воздух очень жесток, малейшая неаккуратность, неисправность, недисциплинированность или оплошность заканчиваются чаще всего трагедией.
Однажды солдат нашего батальона погиб при ночных прыжках с аэростата (в феврале 1944 г.). Прыгали с парашютами ПД-41. Недостатком этого парашюта были толстые, неэластичные, хлопчатобумажные стропы, кроме этого, они различались по длине (квадратный купол).
Вероятно, этот недостаток и неаккуратная укладка привели к тому, что при прыжке стропы стянулись в прочный жгут и не дали раскрыться куполу, не хватило для раскрытия и высоты.
Гибель товарища в нескольких десятках метров так подействовала на готовящихся к прыжку солдат, что они сбросили парашюты и отказались прыгать. В ответ на наше сообщение о ЧП штаб бригады приказал продолжать прыжки.
На старте было пусто, пришлось нам с руководителем прыжков (заместителем начальника ПДС бригады) с дрожью в душе готовится к прыжку. В это время чуть в стороне я заметил фигуру солдата с надетым парашютом. Солдатом оказалась девушка из связисток, Маша Камаева, которая заявила, что готова к прыжку.
Так втроем поднялись мы в предрассветную муть. Маша прыгала первой, я вторым, начальник — третьим. Посрамленные солдаты встретили Машу с просветленными лицами — прыжки продолжались. Маша стала героиней всей бригады.
В июле 1944 г. с фронта была отозвана дивизия, получившая наименование 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии для парашютной подготовки. Срок был дан жесткий — один месяц!
Через две недели на весь состав были получены парашюты, а ещё через две недели был получен приказ о проведении первых прыжков. И началась работа!
Надо сказать, что возрастной состав подразделения был в пределах 17-50 лет, частично мобилизованный в освобожденных районах Западной Украины. Многие из них даже самолета близко не видели. Конечно, люди были не подготовлены для такого испытания.
Многих тошнило, особенно при взлете, многие падали почти с потерей сознания на пол в центр самолета. Приходилось поднимать одного, другого, третьего, уговаривать, легкими ударами по щекам приводить в сознание. Упиравшихся руками в борта двери легким ударом по правой или левой руке выводить из равновесия, и человек проваливался за борт.
Да, мы работали действительно, как вышибалы. С другой стороны, большинство молодых с сознанием выполняли все команды и нормально покидали самолет.
После того, как последний покидал борт, я обычно ложился на пол и в открытую дверь просчитывал раскрывшиеся парашюты. Но вот в один из рейсов одного купола недоставало. Пожилой человек оказался слева у борта, он ухватился правой рукой за порог двери.
Нам с помощником было видно его лицо, окаймленное бородой, искаженное страхом, с раскрытым ртом, естественно, он кричал (конечно, крика мы не слышали).
Втянуть обратно мы его не могли, слишком велика сила потока воздуха летящего со скоростью 240-260 км/час самолета. Нам пришлось разгибать пальцы, человек висел, вот остался один мизинец, человек висел! Какова же должна быть сила в этот стрессовый момент жизни человека?
Наконец, разогнули последний палец. Солдат пошел вниз, купол благополучно раскрылся. Приземление прошло нормально, конечно, не на площадке приземления, но, к счастью, в удобном для этого месте. Дальнейшая судьба его мне не известна.
Обычно тяжело переносился первый и ещё один-два прыжка. Бывалые фронтовики говорили, что легче сходить в атаку, чем совершить в жизни первый прыжок.
К пятому-шестому прыжку чувство страха снижалось. Человек становился самоуверенным и даже терял осторожность. В этот период подготовки чаще случались и ЧП.
Причины разные: плохо обмотал бинтом ствол и затвор карабина, автомата, пулемета — стропа зацепилась за пуговку затвора или намушник, и, как результат, колбасящий купол; неаккуратно уложил стропы, перекрутил их — перехлест стропой купола; рано раскрыл купол или карабин фалы принудительного раскрытия перевернулся и зацепился далеко от двери — раннее раскрытие и завис на хвостовом оперении самолета. Воздух не прощал мелочей. Таковы реальные и нелегкие будни подготовки воина — воздушного десантника.
В конце июля 1942 г. 6 ВДК был реорганизован в 40-ю гвардейскую стрелковую дивизию, принявшую эстафету тяжелейших оборонительных и наступательных боев под Сталинградом. Она прошла путь с боями до Берлина.
Подполковник И.И. Блажевич стал командиром дивизии, генерал-майором, Героем Советского Союза. Его жизнь нелепо оборвалась в начале мая 1945 г. — в одной из поездок подорвался на мине. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Рядом с ним лежит мастер спорта А. Аминтаев, инспектор ВДВ, рекордсмен мира 1944 г. по количеству прыжков (перевалил за 1000), погиб при испытательном прыжке из стратосферы в 1945 г.
Наш комбат А.А. Кузнецов стал Героем Советского Союза посмертно, памятником ему стала высота 180,9 м под Сталинградом. Высота названа его именем. Много героев сложили головы в титанической войне 1941-1945 гг.» — из воспоминаний Е.П. Смолонногова. Служил в 13-й, 6-й, 8-й особой воздушно-десантных бригадах, в 26-й бригаде, 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.
dr-rusi4.livejournal.com
Парашют не раскрылся, но жив остался. Подготовка парашютистов.
«Утром 20 октября эшелон прибыл на станцию Котельнич. Здесь нас встретили представители командования 6-го ВДК и его подразделений. Меня направили в 13-ю воздушно-десантную бригаду, в 1-й батальон.Поскольку я прошел парашютную подготовку при Свердловском аэроклубе, то меня назначили инструктором-укладчиком парашютов 1-й стрелковой роты, а вскоре присвоили звание старшего сержанта.
Следует заметить, что с кадрами парашютно-десантной службы в то время было очень трудно, в большинстве подразделений эту службу (ПДС) возглавляли старшие сержанты, окончившие краткосрочные курсы инструкторов и имевшие всего по 15-20 прыжков.
Через некоторое время они стали младшими лейтенантами. Пишущий эти строки был в числе таких специалистов и все годы войны в качестве инструктора парашютной подготовки принимал участие в обучении многих подразделений ВДВ.
В то время в ВДВ использовались парашюты ПД-6. Это парашют системы Ирвинга (американского конструктора — изобретателя ранца с сотами для укладки строп) с круглым куполом и полюсным отверстием в центре для смягчения динамического удара при раскрытии и для устойчивости парашюта в воздухе.
В отличие от тренировочных парашютов ПТ-1 и ПТ-2 купол ПД-6 изготовлялся не из натурального шелка, а из перкаля — хлопчатобумажной, плотной, прочной и легкой ткани с перкалевыми же стропами.
Прочность на разрыв каждой стропы до 160 килограммов, а строп в парашюте 32. В каждом подразделении бригады было по 2-3 учебных парашюта.
13-я воздушно-десантная бригада расположилась в г. Ногинске. Наш 1-й стрелковый батальон — в здании школы им. Короленко, в центре города. Штаб бригады и часть подразделений — в поселке Глухово. Штаб корпуса также был в центре города.
В конце декабря (или начале января?) проводились первые парашютные прыжки с самолетов ТБ-3. Настроение у солдат разное. В роте служат люди в возрасте 18-40 лет, среди них были богатыри с русским боевым духом, но были и бойцы с разными недугами, в том числе и сердечники. Медицинских комиссий в то время не было.
Выстроит старшина роту и скомандует: «Кто нездоров или жалуется на болезни и отказывается прыгать, — выходи!» (Старшина Трошин сам страшно боялся прыгать.) Тех, кто выходит из строя, осматривает врач. Как правило, все оказывались готовыми к прыжкам. Приказ был: прыгать всем!
В нашей роте был трагикомичный случай. Красноармеец А. Иванов (фамилия изменена, израненный, он вернулся домой инвалидом; он единственный из роты, кого я встретил после войны) очень боялся прыгать. Во время первой попытки он не смог преодолеть страха, и выпускающие привезли его обратно на аэродром.
Естественно, личный состав роты горячо обсуждал это происшествие с легким юмором (они-то прыгнули!). С Ивановым был серьезный разговор комбата. Он официально приказал ему совершить прыжок.
Через несколько дней, уложив парашюты, я и Иванов прибыли на аэродром. Приготовили парашюты и стали ждать очередного рейса самолета. Мой спутник попросился «до ветру» и преспокойно удрал. На следующий раз был получен приказ командира бригады.
На аэродроме в нашей компании был и комиссар роты старший политрук Н. Факидов. Сбежать с аэродрома нашему спутнику не удалось.
В момент посадки в ТБ-3 под самолетом оказался генерал — командир корпуса. Комиссар доложил ему о наших намерениях. Генерал слегка пожурил Иванова и приказал обязательно совершить прыжок.
Мы разместились в кабине штурмана на трех креслах (в ТБ-3 она не меньше комнаты площадью 8-10 м2). Взлетели, вместе с комиссаром спокойно показывали нашему спутнику город, над которым полетали, школу, где мы живем, леса и поля, где обычно проходят занятия по тактике. Наконец нам дали сигнал приготовиться к прыжку.
Из кабины нам нужно было пройти узким проходом между двумя раскрытыми трапными люками. Комиссар шел впереди, а я позади Иванова. Как только он увидел открытые люки, он ухватился за боковые трубчатые стойки, и нашей силы не хватило, чтобы сдвинуть его с места. Пришлось нам прыгать без нашего горемычного солдата.
Через несколько дней уже без моего участия Иванова выбросили из хвостового люка, но перед этим он выдернул кольца главного и запасного парашютов. Выпускающие сложили купола, закрепили их резинками и выбросили горемычного парашютиста в люк. Оба купола раскрылись, и он благополучно приземлился. Радость Иванова была неописуема, и в дальнейшем он прыгал нормально.
Ещё один, но уже более трагический случай, закончившийся вполне благополучно. Парашют ПД-6 ручного раскрытия. Для страховки раскрытия было придумано следующее приспособление: за вытяжной трос ранца парашюта около шпильки верхнего люверса цеплялся карабин с привязанной к нему 5-7-метровой веревкой (фалой). Другой конец веревки находился в руках выпускающего.
После того, как парашютист оказывался в воздухе, выпускающий дергал веревку, а вместе с ней вытяжной трос, шпильки выходили из люверсов, и ранец раскрывался. Затем выскакивал вытяжной парашютик и вытягивал основной купол. С такой системой страховки были выполнены все первые и последующие прыжки из самолета ТБ-3.
Так вот, в тот день прыгал не наш батальон, а я дежурил на площадке приземления. Из очередного корабля стали вываливаться парашютисты, вспыхивали купола, но вот у одного из них ранец парашюта не раскрылся, и он падал с огромной скоростью. Было ясно, что наше приспособление не сработало, а точнее, либо выпускающий из рук веревку выпустил, либо она перетерлась и оборвалась у карабина.
Человек ударился о землю, как от взрыва взвился конус снега, и всё смолкло. Мы бросились к месту падения. Каково же было наше изумление, когда мы увидели лежащего на спине, совершенно неподвижного, но живого человека.
Увидев нас, он попытался встать, но все, кто был у воронки, закричали, чтобы он лежал. Подбежавшие санитары уложили пострадавшего на носилки и унесли в санитарную машину.
Через несколько дней пострадавший явился в подразделение абсолютно невредимым, но в дальнейшем его все же отчислили из ВДВ. Объясняется этот счастливый случай тем, что парашютист попал в воронку от крупной авиабомбы, заполненную снегом. Площадь для приземления была опытным полигоном для бомбометания.
Весной 1942 г. на весь состав были получены специальные десантные парашюты, изобретенные и сконструированные советскими инженерами — ПД-41. Они обеспечивали ручное и принудительное раскрытие.
Началось освоение нового парашюта. Появилось и новое транспортное средство — самолет Ли-2 (Дуглас-3). Впервые в практике 6-го ВДК начались прыжки с оружием.
К сожалению, как и во всяком новом деле, не обошлось без происшествий. Весной 1942 г. в нашу роту пришел из госпиталя сержант В. Смирнов. Он был в одной из бригад, принимавших участие в боевых операциях. Он, а также десятка два опытных бойцов были определены на первый прыжок с оружием с самолета Ли-2.
Техника прыжков с этого самолета была следующей: по обеим сторонам вдоль фюзеляжа были расположены откидные сидения на 20 человек с каждой стороны, сверху проходил трос, за который зацеплялись карабины вытяжных фал, парашютисты сидели лицом к центру самолета.
По команде штурмана (длинный звук сирены) парашютисты вставали с мест, цепляли карабины за трос и поворачивались в сторону двери, расположенной в хвостовой части самолета.
По команде: «Пошел» (частые гудки сирены) выпускающие открывали двери с обеих сторон, стоящие впереди прыгали, остальные продвигали карабины по тросам; для уменьшения рассеивания бойцы должны были покидать самолет буквально затылок в затылок, а по времени через 10-15 секунд.
Правильность закрепления и захвата карабинов при продвижении контролировалась инструкторами — выпускающими или, как их тогда не без основания называли, «вышибалами». В случае со Смирновым все было сделано правильно, но при раскрытии купол его парашюта запутался с куполом прыгавшего с правой стороны.
Запасных парашютов не было (боевой вариант прыжка), в результате погибли оба. Воздух очень жесток, малейшая неаккуратность, неисправность, недисциплинированность или оплошность заканчиваются чаще всего трагедией.
Однажды солдат нашего батальона погиб при ночных прыжках с аэростата (в феврале 1944 г.). Прыгали с парашютами ПД-41. Недостатком этого парашюта были толстые, неэластичные, хлопчатобумажные стропы, кроме этого, они различались по длине (квадратный купол).
Вероятно, этот недостаток и неаккуратная укладка привели к тому, что при прыжке стропы стянулись в прочный жгут и не дали раскрыться куполу, не хватило для раскрытия и высоты.
Гибель товарища в нескольких десятках метров так подействовала на готовящихся к прыжку солдат, что они сбросили парашюты и отказались прыгать. В ответ на наше сообщение о ЧП штаб бригады приказал продолжать прыжки.
На старте было пусто, пришлось нам с руководителем прыжков (заместителем начальника ПДС бригады) с дрожью в душе готовится к прыжку. В это время чуть в стороне я заметил фигуру солдата с надетым парашютом. Солдатом оказалась девушка из связисток, Маша Камаева, которая заявила, что готова к прыжку.
Так втроем поднялись мы в предрассветную муть. Маша прыгала первой, я вторым, начальник — третьим. Посрамленные солдаты встретили Машу с просветленными лицами — прыжки продолжались. Маша стала героиней всей бригады.
В июле 1944 г. с фронта была отозвана дивизия, получившая наименование 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии для парашютной подготовки. Срок был дан жесткий — один месяц!
Через две недели на весь состав были получены парашюты, а ещё через две недели был получен приказ о проведении первых прыжков. И началась работа!
Надо сказать, что возрастной состав подразделения был в пределах 17-50 лет, частично мобилизованный в освобожденных районах Западной Украины. Многие из них даже самолета близко не видели. Конечно, люди были не подготовлены для такого испытания.
Многих тошнило, особенно при взлете, многие падали почти с потерей сознания на пол в центр самолета. Приходилось поднимать одного, другого, третьего, уговаривать, легкими ударами по щекам приводить в сознание. Упиравшихся руками в борта двери легким ударом по правой или левой руке выводить из равновесия, и человек проваливался за борт.
Да, мы работали действительно, как вышибалы. С другой стороны, большинство молодых с сознанием выполняли все команды и нормально покидали самолет.
После того, как последний покидал борт, я обычно ложился на пол и в открытую дверь просчитывал раскрывшиеся парашюты. Но вот в один из рейсов одного купола недоставало. Пожилой человек оказался слева у борта, он ухватился правой рукой за порог двери.
Нам с помощником было видно его лицо, окаймленное бородой, искаженное страхом, с раскрытым ртом, естественно, он кричал (конечно, крика мы не слышали).
Втянуть обратно мы его не могли, слишком велика сила потока воздуха летящего со скоростью 240-260 км/час самолета. Нам пришлось разгибать пальцы, человек висел, вот остался один мизинец, человек висел! Какова же должна быть сила в этот стрессовый момент жизни человека?
Наконец, разогнули последний палец. Солдат пошел вниз, купол благополучно раскрылся. Приземление прошло нормально, конечно, не на площадке приземления, но, к счастью, в удобном для этого месте. Дальнейшая судьба его мне не известна.
Обычно тяжело переносился первый и ещё один-два прыжка. Бывалые фронтовики говорили, что легче сходить в атаку, чем совершить в жизни первый прыжок.
К пятому-шестому прыжку чувство страха снижалось. Человек становился самоуверенным и даже терял осторожность. В этот период подготовки чаще случались и ЧП.
Причины разные: плохо обмотал бинтом ствол и затвор карабина, автомата, пулемета — стропа зацепилась за пуговку затвора или намушник, и, как результат, колбасящий купол; неаккуратно уложил стропы, перекрутил их — перехлест стропой купола; рано раскрыл купол или карабин фалы принудительного раскрытия перевернулся и зацепился далеко от двери — раннее раскрытие и завис на хвостовом оперении самолета. Воздух не прощал мелочей. Таковы реальные и нелегкие будни подготовки воина — воздушного десантника.
В конце июля 1942 г. 6 ВДК был реорганизован в 40-ю гвардейскую стрелковую дивизию, принявшую эстафету тяжелейших оборонительных и наступательных боев под Сталинградом. Она прошла путь с боями до Берлина.
Подполковник И.И. Блажевич стал командиром дивизии, генерал-майором, Героем Советского Союза. Его жизнь нелепо оборвалась в начале мая 1945 г. — в одной из поездок подорвался на мине. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Рядом с ним лежит мастер спорта А. Аминтаев, инспектор ВДВ, рекордсмен мира 1944 г. по количеству прыжков (перевалил за 1000), погиб при испытательном прыжке из стратосферы в 1945 г.
Наш комбат А.А. Кузнецов стал Героем Советского Союза посмертно, памятником ему стала высота 180,9 м под Сталинградом. Высота названа его именем. Много героев сложили головы в титанической войне 1941-1945 гг.» — из воспоминаний Е.П. Смолонногова. Служил в 13-й, 6-й, 8-й особой воздушно-десантных бригадах, в 26-й бригаде, 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.
oper-1974.livejournal.com
В России у десантника не раскрылся парашют – ВИДЕО | 1news.az
Трагедия произошла в минувшие выходные в одной из воинских частей Хабаровска.
Во время тренировочного прыжка с парашютом погиб военнослужащий. В первых сообщениях говорилось о том, что погиб призывник из Якутии, однако удалось выяснить, что погибший был призван из другого региона, передает Newsru.com.
«После того как в социальных сетях появилась информация, что во время тренировочного прыжка с парашютом в одной из воинских частей Хабаровска погиб военнослужащий службы по призыву из Республики Саха (Якутия), мы, разумеется, заинтересовались этим трагическим сообщением.
Факт гибели солдата-срочника мне подтвердил непосредственно заместитель командира воинской части в личной беседе. Солдат погиб действительно во время тренировочного прыжка с парашютом. Причина мне не известна. Информация же, что солдат призывался из Якутии, не подтвердилась», — сообщил куратор по работе с военнослужащими представительства Республики Саха (Якутия) в Хабаровске Петр Бурнашев.
Получить официальную информацию по поводу произошедшего и перспектив расследования инцидента журналистам не удалось. Представитель прокуратуры Восточного военного округа Сергей Голоднев бросил трубку, узнав, что именно хотят знать СМИ. Ответов на официальные запросы из военной прокуратуры пока не дали.
Как предполагает «Востокмедиа», речь идет о гибели солдата срочной службы 14-й бригады воздушно-десантных войск. Подразделение дислоцируется в Волочаевском городке.
Судя по попавшему в соцсети видео, при десантировании у одного из военнослужащих не раскрылся парашют. Почему он не воспользовался запасным, сказать затруднительно. Помочь солдату было невозможно, хотя сослуживцы пытались докричаться до него с земли.
А.А.
www.1news.az
Парашют не раскрылся, но жив остался. Подготовка парашютистов.
«Утром 20 октября эшелон прибыл на станцию Котельнич. Здесь нас встретили представители командования 6-го ВДК и его подразделений. Меня направили в 13-ю воздушно-десантную бригаду, в 1-й батальон.Поскольку я прошел парашютную подготовку при Свердловском аэроклубе, то меня назначили инструктором-укладчиком парашютов 1-й стрелковой роты, а вскоре присвоили звание старшего сержанта.
Следует заметить, что с кадрами парашютно-десантной службы в то время было очень трудно, в большинстве подразделений эту службу (ПДС) возглавляли старшие сержанты, окончившие краткосрочные курсы инструкторов и имевшие всего по 15-20 прыжков.
Через некоторое время они стали младшими лейтенантами. Пишущий эти строки был в числе таких специалистов и все годы войны в качестве инструктора парашютной подготовки принимал участие в обучении многих подразделений ВДВ.
В то время в ВДВ использовались парашюты ПД-6. Это парашют системы Ирвинга (американского конструктора — изобретателя ранца с сотами для укладки строп) с круглым куполом и полюсным отверстием в центре для смягчения динамического удара при раскрытии и для устойчивости парашюта в воздухе.
В отличие от тренировочных парашютов ПТ-1 и ПТ-2 купол ПД-6 изготовлялся не из натурального шелка, а из перкаля — хлопчатобумажной, плотной, прочной и легкой ткани с перкалевыми же стропами.
Прочность на разрыв каждой стропы до 160 килограммов, а строп в парашюте 32. В каждом подразделении бригады было по 2-3 учебных парашюта.
13-я воздушно-десантная бригада расположилась в г. Ногинске. Наш 1-й стрелковый батальон — в здании школы им. Короленко, в центре города. Штаб бригады и часть подразделений — в поселке Глухово. Штаб корпуса также был в центре города.
В конце декабря (или начале января?) проводились первые парашютные прыжки с самолетов ТБ-3. Настроение у солдат разное. В роте служат люди в возрасте 18-40 лет, среди них были богатыри с русским боевым духом, но были и бойцы с разными недугами, в том числе и сердечники. Медицинских комиссий в то время не было.
Выстроит старшина роту и скомандует: «Кто нездоров или жалуется на болезни и отказывается прыгать, — выходи!» (Старшина Трошин сам страшно боялся прыгать.) Тех, кто выходит из строя, осматривает врач. Как правило, все оказывались готовыми к прыжкам. Приказ был: прыгать всем!
В нашей роте был трагикомичный случай. Красноармеец А. Иванов (фамилия изменена, израненный, он вернулся домой инвалидом; он единственный из роты, кого я встретил после войны) очень боялся прыгать. Во время первой попытки он не смог преодолеть страха, и выпускающие привезли его обратно на аэродром.
Естественно, личный состав роты горячо обсуждал это происшествие с легким юмором (они-то прыгнули!). С Ивановым был серьезный разговор комбата. Он официально приказал ему совершить прыжок.
Через несколько дней, уложив парашюты, я и Иванов прибыли на аэродром. Приготовили парашюты и стали ждать очередного рейса самолета. Мой спутник попросился «до ветру» и преспокойно удрал. На следующий раз был получен приказ командира бригады.
На аэродроме в нашей компании был и комиссар роты старший политрук Н. Факидов. Сбежать с аэродрома нашему спутнику не удалось.
В момент посадки в ТБ-3 под самолетом оказался генерал — командир корпуса. Комиссар доложил ему о наших намерениях. Генерал слегка пожурил Иванова и приказал обязательно совершить прыжок.
Мы разместились в кабине штурмана на трех креслах (в ТБ-3 она не меньше комнаты площадью 8-10 м2). Взлетели, вместе с комиссаром спокойно показывали нашему спутнику город, над которым полетали, школу, где мы живем, леса и поля, где обычно проходят занятия по тактике. Наконец нам дали сигнал приготовиться к прыжку.
Из кабины нам нужно было пройти узким проходом между двумя раскрытыми трапными люками. Комиссар шел впереди, а я позади Иванова. Как только он увидел открытые люки, он ухватился за боковые трубчатые стойки, и нашей силы не хватило, чтобы сдвинуть его с места. Пришлось нам прыгать без нашего горемычного солдата.
Через несколько дней уже без моего участия Иванова выбросили из хвостового люка, но перед этим он выдернул кольца главного и запасного парашютов. Выпускающие сложили купола, закрепили их резинками и выбросили горемычного парашютиста в люк. Оба купола раскрылись, и он благополучно приземлился. Радость Иванова была неописуема, и в дальнейшем он прыгал нормально.
Ещё один, но уже более трагический случай, закончившийся вполне благополучно. Парашют ПД-6 ручного раскрытия. Для страховки раскрытия было придумано следующее приспособление: за вытяжной трос ранца парашюта около шпильки верхнего люверса цеплялся карабин с привязанной к нему 5-7-метровой веревкой (фалой). Другой конец веревки находился в руках выпускающего.
После того, как парашютист оказывался в воздухе, выпускающий дергал веревку, а вместе с ней вытяжной трос, шпильки выходили из люверсов, и ранец раскрывался. Затем выскакивал вытяжной парашютик и вытягивал основной купол. С такой системой страховки были выполнены все первые и последующие прыжки из самолета ТБ-3.
Так вот, в тот день прыгал не наш батальон, а я дежурил на площадке приземления. Из очередного корабля стали вываливаться парашютисты, вспыхивали купола, но вот у одного из них ранец парашюта не раскрылся, и он падал с огромной скоростью. Было ясно, что наше приспособление не сработало, а точнее, либо выпускающий из рук веревку выпустил, либо она перетерлась и оборвалась у карабина.
Человек ударился о землю, как от взрыва взвился конус снега, и всё смолкло. Мы бросились к месту падения. Каково же было наше изумление, когда мы увидели лежащего на спине, совершенно неподвижного, но живого человека.
Увидев нас, он попытался встать, но все, кто был у воронки, закричали, чтобы он лежал. Подбежавшие санитары уложили пострадавшего на носилки и унесли в санитарную машину.
Через несколько дней пострадавший явился в подразделение абсолютно невредимым, но в дальнейшем его все же отчислили из ВДВ. Объясняется этот счастливый случай тем, что парашютист попал в воронку от крупной авиабомбы, заполненную снегом. Площадь для приземления была опытным полигоном для бомбометания.
Весной 1942 г. на весь состав были получены специальные десантные парашюты, изобретенные и сконструированные советскими инженерами — ПД-41. Они обеспечивали ручное и принудительное раскрытие.
Началось освоение нового парашюта. Появилось и новое транспортное средство — самолет Ли-2 (Дуглас-3). Впервые в практике 6-го ВДК начались прыжки с оружием.
К сожалению, как и во всяком новом деле, не обошлось без происшествий. Весной 1942 г. в нашу роту пришел из госпиталя сержант В. Смирнов. Он был в одной из бригад, принимавших участие в боевых операциях. Он, а также десятка два опытных бойцов были определены на первый прыжок с оружием с самолета Ли-2.
Техника прыжков с этого самолета была следующей: по обеим сторонам вдоль фюзеляжа были расположены откидные сидения на 20 человек с каждой стороны, сверху проходил трос, за который зацеплялись карабины вытяжных фал, парашютисты сидели лицом к центру самолета.
По команде штурмана (длинный звук сирены) парашютисты вставали с мест, цепляли карабины за трос и поворачивались в сторону двери, расположенной в хвостовой части самолета.
По команде: «Пошел» (частые гудки сирены) выпускающие открывали двери с обеих сторон, стоящие впереди прыгали, остальные продвигали карабины по тросам; для уменьшения рассеивания бойцы должны были покидать самолет буквально затылок в затылок, а по времени через 10-15 секунд.
Правильность закрепления и захвата карабинов при продвижении контролировалась инструкторами — выпускающими или, как их тогда не без основания называли, «вышибалами». В случае со Смирновым все было сделано правильно, но при раскрытии купол его парашюта запутался с куполом прыгавшего с правой стороны.
Запасных парашютов не было (боевой вариант прыжка), в результате погибли оба. Воздух очень жесток, малейшая неаккуратность, неисправность, недисциплинированность или оплошность заканчиваются чаще всего трагедией.
Однажды солдат нашего батальона погиб при ночных прыжках с аэростата (в феврале 1944 г.). Прыгали с парашютами ПД-41. Недостатком этого парашюта были толстые, неэластичные, хлопчатобумажные стропы, кроме этого, они различались по длине (квадратный купол).
Вероятно, этот недостаток и неаккуратная укладка привели к тому, что при прыжке стропы стянулись в прочный жгут и не дали раскрыться куполу, не хватило для раскрытия и высоты.
Гибель товарища в нескольких десятках метров так подействовала на готовящихся к прыжку солдат, что они сбросили парашюты и отказались прыгать. В ответ на наше сообщение о ЧП штаб бригады приказал продолжать прыжки.
На старте было пусто, пришлось нам с руководителем прыжков (заместителем начальника ПДС бригады) с дрожью в душе готовится к прыжку. В это время чуть в стороне я заметил фигуру солдата с надетым парашютом. Солдатом оказалась девушка из связисток, Маша Камаева, которая заявила, что готова к прыжку.
Так втроем поднялись мы в предрассветную муть. Маша прыгала первой, я вторым, начальник — третьим. Посрамленные солдаты встретили Машу с просветленными лицами — прыжки продолжались. Маша стала героиней всей бригады.
В июле 1944 г. с фронта была отозвана дивизия, получившая наименование 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии для парашютной подготовки. Срок был дан жесткий — один месяц!
Через две недели на весь состав были получены парашюты, а ещё через две недели был получен приказ о проведении первых прыжков. И началась работа!
Надо сказать, что возрастной состав подразделения был в пределах 17-50 лет, частично мобилизованный в освобожденных районах Западной Украины. Многие из них даже самолета близко не видели. Конечно, люди были не подготовлены для такого испытания.
Многих тошнило, особенно при взлете, многие падали почти с потерей сознания на пол в центр самолета. Приходилось поднимать одного, другого, третьего, уговаривать, легкими ударами по щекам приводить в сознание. Упиравшихся руками в борта двери легким ударом по правой или левой руке выводить из равновесия, и человек проваливался за борт.
Да, мы работали действительно, как вышибалы. С другой стороны, большинство молодых с сознанием выполняли все команды и нормально покидали самолет.
После того, как последний покидал борт, я обычно ложился на пол и в открытую дверь просчитывал раскрывшиеся парашюты. Но вот в один из рейсов одного купола недоставало. Пожилой человек оказался слева у борта, он ухватился правой рукой за порог двери.
Нам с помощником было видно его лицо, окаймленное бородой, искаженное страхом, с раскрытым ртом, естественно, он кричал (конечно, крика мы не слышали).
Втянуть обратно мы его не могли, слишком велика сила потока воздуха летящего со скоростью 240-260 км/час самолета. Нам пришлось разгибать пальцы, человек висел, вот остался один мизинец, человек висел! Какова же должна быть сила в этот стрессовый момент жизни человека?
Наконец, разогнули последний палец. Солдат пошел вниз, купол благополучно раскрылся. Приземление прошло нормально, конечно, не на площадке приземления, но, к счастью, в удобном для этого месте. Дальнейшая судьба его мне не известна.
Обычно тяжело переносился первый и ещё один-два прыжка. Бывалые фронтовики говорили, что легче сходить в атаку, чем совершить в жизни первый прыжок.
К пятому-шестому прыжку чувство страха снижалось. Человек становился самоуверенным и даже терял осторожность. В этот период подготовки чаще случались и ЧП.
Причины разные: плохо обмотал бинтом ствол и затвор карабина, автомата, пулемета — стропа зацепилась за пуговку затвора или намушник, и, как результат, колбасящий купол; неаккуратно уложил стропы, перекрутил их — перехлест стропой купола; рано раскрыл купол или карабин фалы принудительного раскрытия перевернулся и зацепился далеко от двери — раннее раскрытие и завис на хвостовом оперении самолета. Воздух не прощал мелочей. Таковы реальные и нелегкие будни подготовки воина — воздушного десантника.
В конце июля 1942 г. 6 ВДК был реорганизован в 40-ю гвардейскую стрелковую дивизию, принявшую эстафету тяжелейших оборонительных и наступательных боев под Сталинградом. Она прошла путь с боями до Берлина.
Подполковник И.И. Блажевич стал командиром дивизии, генерал-майором, Героем Советского Союза. Его жизнь нелепо оборвалась в начале мая 1945 г. — в одной из поездок подорвался на мине. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Рядом с ним лежит мастер спорта А. Аминтаев, инспектор ВДВ, рекордсмен мира 1944 г. по количеству прыжков (перевалил за 1000), погиб при испытательном прыжке из стратосферы в 1945 г.
Наш комбат А.А. Кузнецов стал Героем Советского Союза посмертно, памятником ему стала высота 180,9 м под Сталинградом. Высота названа его именем. Много героев сложили головы в титанической войне 1941-1945 гг.» — из воспоминаний Е.П. Смолонногова. Служил в 13-й, 6-й, 8-й особой воздушно-десантных бригадах, в 26-й бригаде, 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.
sokura.livejournal.com
В России у десантника не раскрылся парашют – ВИДЕО
Трагедия произошла в минувшие выходные в одной из воинских частей Хабаровска.
Во время тренировочного прыжка с парашютом погиб военнослужащий. В первых сообщениях говорилось о том, что погиб призывник из Якутии, однако удалось выяснить, что погибший был призван из другого региона, передает Newsru.com.
«После того как в социальных сетях появилась информация, что во время тренировочного прыжка с парашютом в одной из воинских частей Хабаровска погиб военнослужащий службы по призыву из Республики Саха (Якутия), мы, разумеется, заинтересовались этим трагическим сообщением.
Факт гибели солдата-срочника мне подтвердил непосредственно заместитель командира воинской части в личной беседе. Солдат погиб действительно во время тренировочного прыжка с парашютом. Причина мне не известна. Информация же, что солдат призывался из Якутии, не подтвердилась», — сообщил куратор по работе с военнослужащими представительства Республики Саха (Якутия) в Хабаровске Петр Бурнашев.
Получить официальную информацию по поводу произошедшего и перспектив расследования инцидента журналистам не удалось. Представитель прокуратуры Восточного военного округа Сергей Голоднев бросил трубку, узнав, что именно хотят знать СМИ. Ответов на официальные запросы из военной прокуратуры пока не дали.
Как предполагает «Востокмедиа», речь идет о гибели солдата срочной службы 14-й бригады воздушно-десантных войск. Подразделение дислоцируется в Волочаевском городке.
Судя по попавшему в соцсети видео, при десантировании у одного из военнослужащих не раскрылся парашют. Почему он не воспользовался запасным, сказать затруднительно. Помочь солдату было невозможно, хотя сослуживцы пытались докричаться до него с земли.
А.А.
www.1news.az